биография

В 1926 г. Петров-Водкин иллюстрирует книгу Е. Бахановской «Христофор Колумб». Эта повесть, разбитая на короткие главки, невольно заставляет вспомнить «Голубую книгу» М. Зощенко: автор весьма далек от традиций серьезного историко-биографического повествования, пусть и адаптированного для детей. Эпопея открытия Америки рассказана здесь языком предельно простым, осовремененным и даже бытовым, с массой анекдотических подробностей. Короли, мореплаватели, аборигены изъясняются как обитатели советской коммунальной квартиры 1920-х.

Обитатели Трубниковского переулка в Москве часто видят в окне одного из домов немолодого художника, пишущего акварелью уличный пейзаж. Как Клод Моне, он любит тончайшие оттенки освещения и состояния воздуха в разное время дня и года. Его часто встречают рисующим и на улицах. Местные жители знают художника — он живет здесь более пятидесяти лет — и почтительно с ним здороваются. Но мало кону из них известно, что в его комнате на книжных полках стоят не только издания по искусству и художественная литература, философские сочинения и исторические труды, но и большое количество оформленных и иллюстрированных им книг. Среды них много — для детей и подростков. Но он не делит книги на «взрослые» и «детские» и работает над каждой всерьез, по-настоящему, не делая никаких скидок на возраст и уровень развития читателя.

Евгения Монина вспоминают весело. Знакомые, коллеги, друзья-художники. «Он встречался с рыцарями и королями, любил беседовать с великанами и шутами. Но больше всего любил художник освобождать прекрасных принцесс, запертых в пещере ужасным огнедышащим драконом. Все драконы, вампиры, чародеи и прочая нечисть, как огня, боялись нашего художника: нрава он был весёлого и умел так высмеять в своих рисунках какого-нибудь злодея, что все вокруг начинали безудержно хохотать над ним. А мы знаем, что любой, даже самый страшный людоед, если его осмеют, немедленно теряет всю свою силу», — это пишет художник Лев Токмаков.

Давиду Хайкину долго не везло. И не потому, что кто-то «затирал» его. Не везло на свое «я». Хайкин начал работать как профессиональный художник в начале пятидесятых годов, когда большинство художников находилось в плену «принятых норм». Десятки книг явились результатом его иллюстраторской деятельности. Но кто знал этого художника?Заметили его, заговорили о нем — недавно. Заговорили так, будто вместе с книжками «Соловьята» А.Сиххата и А.Шаика, «Ласточка» — небольшим сборником армянских народных песенок в переводе И.Токмаковой, «Подснежник» — таджикскими народными детскими песенками в переводе Н.Гребнева, «Ласковые песенки» — азербайджанской народной поэзией в обработке А.Ахундовой и другими произведениями, выпущенными издательством «Детская литература», в середине шестидесятых годов в нашу книжную графику пришел совершенно новый художник.

С первого взгляда она поражала жизнерадостностью и невероятной копной волос. В их золотистом курчавом ореоле ее лицо, выразительное и подвижное, казалось худым. Мы жили неподалеку от нее и вполне могли бы приезжать к ней сами, но Лида обязательно заезжала за нами на машине, а в конце вечера привозила домой. По дороге она без умолку говорила, весело, остроумно, и казалось, что машина едет, самостоятельно выбирая путь, а Лида держит руки на руле просто так, для удобства. Было заметно, какое удовольствие она испытывает и от быстрой езды, и оттого, что четырехколесное создание столь послушно ей. В одну из таких поездок она рассказала, как впервые встретилась с Николаем Эстисом.