Интервью для сайта Утро.ru
Борис Диодоров «Автопортрет»
Народный художник России Борис Аркадьевич Диодоров так влюблен в творчество Ханса-Кристиана Андерсена, что, кажется, сам сказочник и послал живописца в Россию. Впрочем, главного писателя Дании у нас любили всегда. Но то, что произойдет через два года, станет, пожалуй, основным событием в посмертной – и вечной – жизни Андерсена и его героев на российских просторах. «Прежде всего — это будет открытие памятника писателю — первого в Москве, да и, кажется, в России, – рассказывает президент Фонда Х.-К. Андерсена Борис Диодоров. — Кроме того, намечается целая серия юбилейных мероприятий, центром которых станет день 2 апреля 2005 г. – день рождения сказочника».
Два года назад г-н Диодоров получил из рук датской принцессы Александры Главный приз Международного конкурса Андерсена в Оденсе. Приз присуждается раз в году, начиная с 1996 года.
— Его получает тот, кого Международное жюри и Совет, в которые входят самые разные люди (например, канцлер Германии Герхард Шредер был членом Совета) сочтут достойным отметить. Это могут быть писатели, художники, режиссеры — кто угодно. Так что это даже не профессиональная премия, а… ну что ли гуманитарная. Получить ее можно лишь раз в жизни. В прошлом году лауреатом стала одна англичанка, написавшая самую полную монографию об Андерсене, некоторые положения которой, правда, были восприняты неоднозначно.
В этом году приз получил литовский режиссер-кукольник. Все это происходит очень торжественно, бывает, что приз вручает и сама королева. Церемония (фраки, кстати, необязательны) происходит в городской ратуше Оденсе – родного города Андерсена в присутствии бомонда со всего мира. После вручения обязательно театральное представление или концерт. Когда вручали премию мне, «Ла Скала» давала «Турандот» Пуччини в международном составе. Вы знаете, кто пел?! Сам Николай Гедда – великий русско-шведский тенор. Ему уже 75 лет, но как поет!
Каждый, кому достается первый приз, получает пожизненное право приезжать на ежегодные торжества за счет Дании. Поэтому я и надеюсь быть в 2005 г. в Оденсе. Конечно, программа торжеств, которые длятся несколько дней, предусматривает и посещение музеев писателя, в Оденсе их два. Один – старый, а второй – новый огромный комплекс, в который вошел дом, где родился сказочник. Также происходят семинары, дискуссии… Вот в последний раз был семинар по фильмам об Андерсене и по экранизациям его сказок. Все снимает телевидение. Словом – событие общенационального — если не более – масштаба. Потому что в Дании Андерсен – даже больше, чем у нас Пушкин. Он и философ, и драматург… Постараемся открыть его с этих сторон и мы в России. Есть проект пятитомного собрания сочинений, самого полного в нашей стране. Готовится и энциклопедический альбом иллюстраций с библиографией.
— А за какие книги Вы получили приз?
— К «Снежной королеве» и «Русалочке» — эти книги вышли в Париже и у нас тоже. Я влюблен в Андерсена с детства, он был для меня как, скажем, добрая фея. И, по-моему, его не любить невозможно.
— Знаю, что Андерсен не единственная Ваша любовь…
— Что Вы имеете в виду?
— Вы известный мастер офорта.
— Ну не только, я пишу пейзажи, проходят выставки — все как у и моих коллег.
— А кто Вам интересен в сегодняшней живописи?
— Мне очень интересно то, что делает архимандрит Зенон – но это иконопись. Он известнейший иконописец-монах, работающий неподалеку от Пскова, он создал монастырь, в котором трудится со своими помощниками. Место называется Гверстонь. Сегодня он самый почитаемый иконописец, пишущий иконы так, как они создавались в Византии. Все, что он думает об иконе, мне было чрезвычайно интересно узнать из бесед с ним и из его книги «Беседы иконописца».
— А Глазунов, Шилов, Никас Сафронов?
— В моей жизни никто из них не занял какого-нибудь серьезного места.
— А знаменитая «двадцатка» — модерн, авангард?..
— Я относился к этому течению с любопытством, даже в выставках участвовал, но не нашел себя в этом. Это был как бы глоток свежего воздуха – раньше было нельзя — стало можно, но с точки зрения ценности… Понимаете, те кто считает, что искусство должно идти вперед, не согласятся со мной. Но я другого мнения. Искусство вневременно. Эти художники хотели сказать: прежде всего — я есмь. А этого-то в искусстве говорить как раз нельзя. Сказал «я есмь» — и потерял себя. Искусство – это служение. Тут не худо снова и Андерсена вспомнить, его книги, их ценность. Вот они вечны и современны, как «Сикстинская мадонна», которую я видел несколько раз, и каждый раз она смотрела на меня разными глазами.
Борис Диодоров «Снежная королева»
— Но Рафаэль – далекое прошлое…
— Но художники прошлого и дают ответы на все современные вопросы. Они не бывают ретро. Они всегда остаются современными. Но, увы, золотая эпоха искусства прошла. Прошла эпоха творить свободно и по велению гласа Божьего — без лжи, как создана картина Рафаэля. Нет и той святой энергетики, что была прежде. И это касается не только живописи, но, например, «Стихотворений в прозе» Тургенева.
— А что скажете о «Мадонне» Дали?
— Ну какая это мадонна… Вообще, нам бы хорошо избавиться от многих фетишей, об этом еще Сартр говорил. Не ручаюсь за дословность, но по-моему так: «Восприятию истинной красоты нам мешают фетиши». И приводил в пример Джоконду.
— Хорошо, скажем, что «Мадонна» Дали — довольно вольная по сути своей, но разве живопись нашего Ге не такова, вспомните его Христа…
— Я так не думаю. Тут передан экстаз, который испытывал Спаситель перед Крестом, тут все искренно и без умствования. Ведь и Лев Толстой был искренен в своих воззрениях, в книге «В чем моя вера» лишь гордыня ему мешала. Во всяком случае, я как-то ощутил Бога, только прочитав сказки Толстого. И в конце жизни, как известно, писатель ходил к оптинским старцам, чтобы найти примирение и с Богом, и со своей жизнью
