По материалам издания Коммерсантъ, март 2004
Виктор Пивоваров «Шаги механика»
«Шаги механика» в Третьяковской галерее не столько ретроспектива, сколько лирическая автобиография в жанре «моя жизнь в искусстве». Старые и новые произведения художника разделены на несколько залов-глав. Все начинается с подобающей обстоятельностью — «Действующие лица», «Место действия», «Время действия». В советское время Виктор Пивоваров, как и другие художники-концептуалисты, зарабатывал иллюстрированием детских книг, причем никогда не относился к этой работе как к досадной поденщине, не имеющей никакого отношения к его подлинному стилю. Вот и «Шаги механика» поначалу выглядят как история московского концептуализма в изложении для детей — занимательно-наглядная, сентиментальная и слегка дидактическая. «Действующие лица» — друзья, единомышленники, мэтры — предстают в виде почти сказочных персонажей: Игорь Холин с зайцем, Казимир Малевич с лисой. А Генрих Сапгир хоть и превратился в сюрреалистическую фигуру с пейзажем вместо лица, все равно представлен в уютной компании жены и кошки.
«Место действия» оказывается коммунальной «Квартирой 22», в которой художник провел свое детство. Эта коммуналка, конечно, похожа на коммуналку пивоваровского друга Ильи Кабакова. Что неудивительно: два художника разрабатывали этот основополагающий для московского концептуализма сюжет вместе, только Илья Кабаков превратил советскую коммуналку в экзотический аттракцион для западной публики, а для Виктора Пивоварова она осталась частью приватного мира. Марья Ивановна, у которой кипит чайник, в «Квартире 22» оказывается не докучливым призраком, а добрейшей бабушкой из детских воспоминаний.
И даже когда автобиография переходит в историю искусств, картины Виктора Пивоварова остаются такими же безмятежно-детскими. «Эйдосы», например, при всей многослойности искусствоведческих ассоциаций, прежде всего похожи на детские игрушки, собранные из раскрашенных деревянных колец и шариков.И в «детских» иллюстрациях, и во «взрослых» картинах и альбомах Виктора Пивоварова постоянно встречаются окна. Художник никогда не забывает нарисовать в этих окнах лампы, стаканы на столе и прочие детали чужого быта, которые дышат таким умиротворением, когда видишь их с улицы. Или пейзажи с облаками и деревьями, такие заманчивые, какими бывают лишь ландшафты, проносящиеся за окнами поезда. Речь даже не всегда идет об окнах. Иногда попадается что-то вроде переносных дыр из старых американских мультиков. Вытаскиваешь такую дыру из кармана, прилепляешь к стене и немедленно ускользаешь от любой опасности в свой личный параллельный мир, где тебе ничто не угрожает.
Последняя часть «Шагов механика» «Разговор о лимонной корочке» и кажется изображением этого бесконечно уютного заоконного мира. «Разговор» – цикл натюрмортов. Граненые стаканы, алюминиевые кастрюли, черные буханки, луковицы, вобла, пачка «Беломора» только на первый взгляд кажутся по-советски бедными и непритязательными. На самом деле они нарисованы с гурманством классической голландской живописи.Но возможно, за манящими окнами открывается вовсе не столь невинный детский мир, а те «Темные комнаты», что представлены в галерее XL.
Сюрреалистическое подсознание московского концептуализма наконец всплывает на поверхность, а в детских воспоминаниях обнаруживается пресловутая «примитивная сцена», даже если речь идет не о родительской спальне, а всего лишь о совокуплении различных художественных стилей. Манекены-эйдосы и огромные птицы предаются разнообразнейшему сексу. А чопорные магриттовские человечки, оказавшись рядом с обнаженными женщинами, стремительно избавляются от своих котелков и строгих костюмов.Впрочем, Виктор Пивоваров еще в 2000 году нарисовал цикл «Кабинет доктора Фрейда». Он, похоже, уже давно прошел свой психоанализ и может возвращаться в детство без всяких опасений.
Простите, кто автор статьи?
Спасибо!